Три месяца.

Три месяца сидел Пифагор Ервандович над письмом, поднял корни из архива документы, несколько раз съездил в районы, набрал тенденциозные факты. В результате появился на первый взгляд объективный, исполненный заботы об общем деле документ. Оттого, может, и расследование было серьезное. Приехавшая из Москвы комиссия месяц ворошила документы, побывала на местах, беседовала с людьми и в итоге пришла к выводу: лживое это письмо клевещет не только на министра, но и на все руководство республики, на партийную линию, проводимую областным комитетом. Естественно, заинтересовались и автором письма. Оказалось, что большинство документов, использованных анонимщиком, проходило через руки только двух человек — министра и его прежнего заместителя Пифагора Ервандовича. И на последней беседе председатель сказал прямо:
— Министр сам себя грязью обливать не будет. Остается одно — письмо написали вы.
Пифагора Ервандовича сначала в жар, потом в озноб бросило. Но сдаваться он не хотел. И с оскорбленным лицом бросился в бой.
— Вы что? Это клевета, это дискредитация национальных кадров!
Председателя это отнюдь не смутило.
— Хорошо,— сказал он,— проведем экспертизу. Но должен предупредить: если наш вывод подтвердится, на основании закона отдадим вас под суд.