Она даже адреса его не знает.

Сидели на разных скамейках. Когда шли по перрону, Григорий искоса видел ее несчастное, заплаканное лицо, распухшие губы. В такси она вошла первой и, не поднимая глаз, сказала с ненавистью:
— Если можете, отправьте меня одну. А деньги я вам после получки вышлю.
Он сунул шоферу все, что у него было, и, мерцая красным огоньком, машина ушла.
«Он больше не придет. Ну и пусть, пусть!» Киру душил гнев. Сейчас же, сию минуту отослать ему эти проклятые деньги! Выходя на Лосинке, она спросила у шофера: «Сколько?» Сумма оказалась значительной.
Но хоть бы и были деньги, куда посылать? Она даже адреса его не знает. Ничего, после получки Она поедет, разыщет на заводе Дмитрия Петровича и попросит его передать. А вдруг Воронин догадается? Да, так она сделает только в крайнем случае. А в каком же? Ядовитый голос опять подсказывал: «Не придет, не придет».
С каждым днем становилось все труднее возмущаться. Писала ли она на работе протокол заседания или пыталась усвоить историю крестовых походов, воспоминание о Григории, о его голосе, о коротком сильном объятии не покидало ее, как болезнь. И все сильнее мучило нараставшее с каждым днем желание увидеть. Хоть еще раз!
Впервые Кира узнала, что скрип калитки можно услышать из самого отдаленного уголка сада.