Что-то в голосе его.

Что-то в голосе его и в блеске глаз испугало Киру. Она отшатнулась и упала бы, если б Григорий не удержал ее за руки.
— Меня тянет к вам. Я ненавижу воздух между нами! Григорий обнял ее сильно, грубо, поцеловал в губы,
потом в шею, в плечо, сразу оттолкнул от себя и вскочил.
А Кира вдруг расплакалась. Не слезами-каплями, которые умеют, не тревожа отягощенных тушью ресниц, вытирать в уголках глаз кружевным платочком опытные женщины, а навзрыд, всхлипывая, сморкаясь и кривя рот. И говорила она заикаясь, захлебываясь слезами, стоя в доброй сажени от Григория.
— Не любите вы меня. Я же вижу. Даже злитесь на меня, как будто я вынуждаю вас. Незачем было все это.
Она повернулась и зашагала в сторону от станции.
Григорий за голову схватился: «Ой, мама!» Кира быстро уходила по направлению к Загорску.
— Да не туда! — в отчаянии закричал он. — Вернитесь! Ничего я вам не сделаю. ..
Кира сообразила, что без него ей не выбраться из этой проклятой рощи, и вернулась, остановившись опять же в сажени от Григория.
— Идите впереди, — сказала она дрожащим голосом. — Я не хочу, чтоб вы меня видели...
И он зашагал впереди, как арестант под дулом автомата.
В поезде Кира дала себе слово не взглянуть на него и не взглянула.