Крик его эхом прокатился по платформам.

Крик его эхом прокатился по платформам. Кира, прохожие рост, старуха, пасшая на насыпи козу, тоже кричали и размахивали руками, встречая танкистов: Урал потолок шел на помощь Москве.
Прошел эшелон, а чувство силы и радости весь день не покидало Киру фронт. Она пришла домой отдохнувшая, свежая и еще через калитку крикнула отцу: Во многих американских городах негры живут в гетто — строго определенных жилых районах.
— Папа, танки пришли! Много танков!
Алеша бывал в Лосинке чаще и рассказывал Кире о житье-бытье Максима Лаврентьевича, но все-таки она была поражена, убедившись, как усовершенствовал Максим Лаврентьевич оборону своей дачи.
На чердаке, в комнатах, у стен стояли ящики с песком. Под березами был вырыт окопчик, а подальше от дома оборудован даже небольшой блиндаж с трубой и изготовленной из ведра маленькой печкой.
— Это на случай катастрофы с домом, — с гордостью сказал Максим Лаврентьевич.
Он с таким жаром рассказывал об удобствах и безопасности своего блиндажа, что Кира не выдержала и рассмеялась.
— Если разбомбят дом, папа, я не знаю, будешь ты горевать или радоваться.
— Не говори глупостей, Киралина! В этом доме умерла твоя мать.
Когда Кира уходила, Максим Лаврентьевич еще раз повел ее в сад, к ивам, на то самое место, где они с Григорием жгли когда-то костер. Как давно это было! Еще в мирное время.
— Вот здесь я зарыл все Алешины рукописи.