Таганрог.

Арестованного увели, и тогда Зявкин и Лисин, не сговариваясь, повернулись к Борисову. Борисов улыбнулся:
— По-моему, товарищи дорогие, к вашему берегу во какая рыбка подплывает, а вы не радуетесь!
— Чему же тут радоваться? — невесело возразил Лисин.— У нас в штабе «Спасения» есть свой человек, и мы с ею помощью контролируем их деятельность. Теперь же, когда они узнают об аресте этого сукина сына Крамниса, штаб перебазируется, и мы потеряем связь...
— Понимаю вас. Это, конечно, серьезно. Но этого можно избежать.
— Необходимо избежать,— согласился Зявкин.— Но как? — Он прошелся по комнате, остановился, задумался. И нашел: — А хотя бы так: надо под каким-нибудь благовидным предлогом вывести этого Крамниса из штаба. Пусть он напишет Лукьянову, что так и так, сегодня, мол, утром случайно встретил на вокзале старого врага, чекиста Ершова. К счастью, тот его не узнал, быть может, просто не заметил. Но в Новочеркасске ему больше оставаться нельзя, и сегодня вечером он выезжает в Таганрог, а оттуда будет пробираться в Крым. Встреча его с полковником невозможна, боится провалить весь штаб. Если все будет благополучно, он либо сам вернется, либо пришлет кого-нибудь, кто и привезет инструкции Ставки.
Лисин оживился:
— Все это, пожалуй, хорошо придумано, но как выполнить?
— А что тут особенного?