Достал американские папиросы «Мюренталь». Милиционер удивленно посмотрел на них, отдернул руку и резко заявил: «Мы курим махорку. Проходите, гражданин, нечего здесь ночью шляться, проходите...»
* * *
Сильные лучи карманных фонарей рыскали по ликам святых в церкви Никиты Мученика, зажигали ярким светом оклады икон и дробились в золотом кружеве царских врат.
Шимм и Пик, в широких макинтошах, неторопливо, выборочно складывали все, что считали ценным, в большие кожаные мешки, висевшие на бедрах и притороченные к широким поясам.
—Эй, Джулио, ты не забудь ту девочку, что за колонной!
—Что ты, мы с ней уже перемигнулись.
Шимм снял со стены образ святой мученицы Марии.
—Ну, я уже полон. Это почище наших петербургских дел.
—Что же, пошли. А то русские святые обидятся, что мы не забрали их всех.
Лучи фонарей двинулись к выходу. Пик первый открыл дверь, осторожно выглянул, прислушался.
Шимм с поднятым пистолетом прикрывал его из-за угла.
Пик мотнул головой в сторону двора, но Шимм не успел тронуться с места: два холодных дула уперлись ему в висок и спину, а чья-то жесткая рука спокойно, твердо вынимала из ладони пистолет.
А Пик уже был во дворе, он сделал шаг, другой, оглянулся — и тут же два пистолета уперлись в него.
Комментариев нет:
Отправить комментарий